Рахівське регіональне відділення громадської організації "Пошук"

Документальный очерк о 8-м отдельном штрафном батальоне Донского, затем Центрального, Белорусского и 1-го Белорусского фронта «Искупление кровью», опубликованный в номерах «Красной звезды» за 15, 16 и 17 июня 2006 г., особый интерес вызвал у молодых читателей. В нескольких откликах высказана просьба столь же детально рассказать об одной из штрафных рот. Сегодня мы эту просьбу выполняем.

     Напомним, что приказом НКО СССР № 227 от 28 июля 1942 г. предусматривалось формирование двух видов штрафных частей: штрафных батальонов (по 800 человек), куда направлялись средние и старшие командиры и соответствующие политработники, провинившиеся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и штрафных рот (от 150 до 200 человек в каждой), куда за те же провинности направлялись рядовые бойцы и младшие командиры. При направлении в штрафбат офицеры, а в штрафную роту — сержанты подлежали разжалованию в рядовые.
     Штрафбаты были частями фронтового подчинения (от одного до трех в составе фронта), а штрафные роты — армейского (от пяти до десяти на армию в зависимости от обстановки).
     Формирование штрафных батальонов и рот началось уже в августе 1942 г. 28 сентября этого года приказом НКО СССР № 298, подписанным Г.К. Жуковым, были объявлены положения о штрафном батальоне и штрафной роте.
     Что же предусмотрено Положением о штрафной роте? Сказано, что организация, численный и боевой состав, а также оклады содержания постоянному составу штрафных рот определяются особым штатом. Штрафная рота распоряжением военного совета армии придается стрелковому полку либо дивизии, бригаде, на участок которых поставлена.
     В постоянный состав рот приказом по армии направлялись волевые и наиболее отличившиеся в боях командиры и политработники. Командир и военный комиссар штрафной роты по отношению к штрафникам пользовались властью командира и военкома дивизии. Срок выслуги в званиях для офицеров штрафной роты сокращался вдвое, а денежное содержание вдвое увеличивалось. При назначении пенсии месяц службы в штрафной роте засчитывался за шесть.
     Никогда за всю войну – подчеркнем это с самого начала – не было и не могло быть случая, чтобы штрафной ротой, либо взводом в ее составе командовал штрафник.
     Штрафники назывались переменным составом роты, и из них Положение разрешало назначать только командиров отделений с присвоением звания ефрейтора, младшего сержанта и сержанта.
     Штрафные части – не наше изобретение, о чем справедливо сказано в приказе НКО СССР № 227. Немцы бросали штрафные формирования в бой уже в первые недели войны на советско-германском фронте. Причем для штрафников срок пребывания в батальоне заранее не устанавливался, хотя возможность реабилитации тоже не исключалась. В дневнике небезызвестного Франца Гальдера штрафники упоминаются уже 9 июля 1941 года. Начальник организационного отдела ОКХ генерал-майор Вальтер Буле в тот день назвал организацию штрафных частей очень хорошей и полезной идеей. Одни штрафные батальоны немцы в 1941 году применяли в боях на Востоке, другие – в работах по разминированию на Западе. В сентябре 1941 года, когда 16-я немецкая армия в районе Ладожского озера потерпела неудачу и 8-я танковая дивизия была с потерями отброшена, гитлеровцы направили в бой все, чем располагали, а на самом опасном участке – штрафной батальон. Об этом тоже сказано в дневнике Гальдера.
     На войне, видимо, мысль о штрафных формированиях подсказывает сама жизнь. Стоит ли совершившего уголовное либо воинское преступление изымать из боевых порядков, чтобы отправить с приговором в более безопасные места? В штрафной же роте вину можно искупить без судимости, без потери чести.
     Итак, 8 августа 1942 г., еще до получения приказа с положением, в 57-й армии начали формировать штрафную роту. Сначала только одну – 1-ю. Приказом военного совета № 0398 ее командиром был назначен лейтенант П.П. Назаревич, имевший полугодовой опыт участия в боях. Его заместителем был назначен младший лейтенант Н.М. Батурин, тоже испытанный огнем.
     Штатом роты кроме командира и его заместителя, предусматривались должности трех командиров взводов, трех их заместителей по строевой части, заведующего делопроизводством – казначея и фельдшера в офицерском звании.
     

     Согласно архивным отчетно-статистическим документам через штрафные батальоны и штрафные роты с момента их создания в 1942 г. до расформирования в 1945 г. прошли 427910 штрафников, или 1,24 процента от суммарной численности Красной Армии за весь период войны (34496700 человек).
     

     Предусматривался и внушительный состав политработников: военный комиссар, агитатор роты и три взводных политрука.
     Политработники начали поступать в 1-ю отдельную штрафную роту в октябре, после восстановления в Красной Армии единоначалия – уже не военными комиссарами и политруками, а заместителями командиров по политчасти. Первый замполит роты Григорий Бочаров имел еще старое звание политрук (вскоре он убыл в 90-ю отдельную танковую бригаду капитаном). Все заместители командиров взводов по политчасти были лейтенантами: А. Степин, И. Корюкин и Н. Сафронов. Лейтенанта М. Милорадовича назначили агитатором роты.
     Фельдшером роты с 25 октября 1942 г. стал Василий Клюев, которому почему-то долго пришлось носить уже отмененное звание военфельдшера.
     Как видим, постоянный состав роты включал 15 офицеров. Шестнадцатый был прикомандированным, хотя и состоял в ней на всех видах довольствия. Сначала это был уполномоченный особого отдела НКВД, а с апреля 1943 г. – оперуполномоченный отдела контрразведки «Смерш» – структуры Наркомата обороны.
     В ходе войны офицерский состав штрафной роты сократился до 8 человек. Из политработников остался один агитатор.
     В 1-й штрафной роте, как и в любой другой, было и небольшое постоянное ядро из рядовых и младших командиров: старшина роты, писарь – каптенармус, санинструктор и три взводных санитара, водитель грузовика ГАЗ-АА, два конюха (ездовых) и два повара. Они относились скорее к численному, чем к боевому составу, хотя и выносили с поля раненых, доставляли на позиции питание и боеприпасы. Если все офицеры роты были молодыми, без довоенного опыта командной службы, то красноармейцы и младшие командиры постоянного состава представляли старший возраст мобилизованных. Скажем, старшина роты Дмитрий Евдокимов, кавалер ордена Красной Звезды, во время войны отметил свое 50-летие.
     Но вернемсяв 1942 г. 57-я армия с 6 августа вела тяжелые оборонительные бои в составе Юго-Восточного (с 30 сентября Сталинградского) фронта, срывая попытки противника прорваться к Сталинграду с юга. Боевое крещение 1-я штрафная рота, еще не полностью укомплектованная постоянным составом, приняла 9 октября 1942 г. в 23.00. Командир 15-й гвардейской стрелковой дивизии, в распоряжении которого находилась рота, приказал ей после артиллерийско-минометной подготовки сбить посты боевого охранения противника на высоте 146.0, левее ее – в трех окопах и выйти к пруду, на южной окраине которого располагался ангар, и там круговой обороной удерживать рубеж до подхода главных сил.
     В ротах боевые приказы отдают устно. Но свой первый приказ на бой лейтенант П. Назаревич оформил письменно. Рота делилась на три штурмовые группы… Впрочем, углубляться в тактику не станем. Отметим, что свою первую боевую задачу штрафрота решила. В том бою погибли два штрафника: командир отделения сержант В.С. Федякин и красноармеец Я.Т. Таночка. Смертью героя пал и командир взвода, возглавлявший штурмовую группу, нацеленную на высоту 146.0, лейтенант Николай Харин. Погибших похоронили у того самого ангара, который до боя числился за противником. 15 человек получили в первом бою ранения.
     Рота между тем пополнялась как штрафниками, так и постоянным составом. Лейтенант Назаревич принимал не всех. Направленную в роту санинструктором красноармейца Марию Гречаную он вернул в 44-й гвардейский стрелковый полк как не подходящую под штат штрафной роты. Позже, уже в 1943 г., другой командир роты не принял на должность фельдшера лейтенанта медслужбы А.А. Виноградову, а в конце войны в армейский запасной полк без объяснения причин вернули девушку-повара, предпочтя прежних поваров-мужчин. А вот в штрафных батальонах и в постоянном, и в переменном составе женщины все же встречались.
     На оборонительном этапе Сталинградской битвы рота несла относительно небольшие потери. Этому, видимо, есть объяснение: в оборону штрафников ставили редко, приберегали для активных действий – наступления, разведки боем. 1 ноября 1942 г. из 1-й штрафной в обычные части была отправлена первая группа штрафников, полностью отбывших в роте предписанный приказом срок, из семи человек. Причем Н.Ф. Виноградов и Е.Н. Коновалов были восстановлены в званиях сержантов.
     Тем временем в 57-й армии была сформирована еще одна штрафная рота – 2-я отдельная. Роты, можно сказать, держали между собой связь: иногда обменивались, пополняя перед боем друг друга, переменным составом, выручали при передислокации гужевым транспортом.
     19 ноября 1942 г. наши войска перешли под Сталинградом в контрнаступление. Но 57-я армия в это время участвовала в окружении и блокировании вражеских войск в самом Сталинграде, а их ликвидация началась позже. 1-я штрафная рота, располагавшаяся в районе Татьянка – Шпалзавод, какое-то время переменного состава не имела. 21 ноября ей присвоили новый номер – 60-я (2-я штрафрота 57-й армии стала 61-й) и в сжатые сроки довели до боевого состава. Только из 54-й штрафной роты, дислоцированной в далеком от фронта Ташкенте, прислали сразу 156 человек, из Уфы – 80, с пересыльного пункта армии – 20. Рота по составу даже вышла за обычные для нее численные рамки.
     Разгоревшиеся в развалинах Сталинграда бои были кровопролитными. 10 января 1943 г. в штурмовых атаках погибли командиры взводов лейтенанты А.Н. Шипунов, П.А. Жук, А.Г. Безуглович, получили ранения командир роты старший лейтенант П.П. Назаревич, агитатор роты лейтенант М.Н. Милорадович, заместители командиров взводов младшие лейтенанты З.А. Тимошенко, И.А. Леонтьев. В тот же день погибли или получили ранения, искупив вину жизнью и кровью, 122 штрафника.
     Старшего лейтенанта Назаревича, эвакуированного через дивизионный медсанбат в госпиталь, на командирском посту заменил его заместитель по политчасти лейтенант Иван Смелов. Он исполнял командирские обязанности до окончания боев в городе. Очень тяжелых боев – с 23 по 30 января 1943 г. рота потеряла ранеными и погибшими еще 139 человек.
     Штрафные роты почти никогда не располагались в населенных пунктах. Если в приказе по роте указано место дислокации, значит, штрафников в ней нет, лишь постоянный состав. По окончании Сталинградской битвы 60-я штрафная уже только постоянным составом дислоцировалась в с. Татьянка, затем в д. Заплавное.
     А вот приказ от 20 мая 1943 г. привязан уже к весьма удаленному от Сталинграда Ржеву. Дело в том, что в феврале 1943 г. 57-ю армию вывели в резерв Ставки ВГК, ее войска передали другим армиям, а полевое управление переименовали в полевое управление 68-й армии. Частичкой этого управления и стал переброшенный в Ржев постоянный, вплоть до поваров, состав 60-й штрафной роты. Тут лейтенант И.Т. Смелов вернулся к исполнению обязанностей заместителя командира роты по политчасти, а командиром стал лейтенант Михаил Дьяков.
     Наверное, кому-то из читателей перечисление стольких имен покажется лишним. Но не пожалеем для них газетной строки. Ведь тех, кто командовал штрафными частями, постоянно служил в их составе, в дни войны да и после Победы по известным причинам упоминали в печати редко. Между тем они осознанно и без всякой вины разделяли со штрафниками все опасности и риски особого положения. Больше того. Штрафник, получив даже легкое ранение, отправлялся как искупивший вину в прежнюю, более спокойную часть. Офицеров же постоянного состава это не касалось: излечившись после ранения, они возвращались в роту на прежнюю должность и, бывало, через месяц-другой погибали. Именно так было с командирами взводов лейтенантами Михаилом Комковым, Иваном Данилиным, старшим лейтенантом Семеном Иванушкиным. Судьба их горька: ранение – госпиталь – возвращение в роту и гибель в очередном бою.
     В Ржеве 60-я отдельная штрафная рота не имела переменного состава с 20 мая по 14 июня 1943 г. 15 июня с пересыльного пункта армии прибыли 5 первых штрафников. Затем небольшими группами стали поступать проштрафившиеся из 159-й, 192-й, 199-й стрелковых дивизий, из 3-й штурмовой инженерно-саперной бригады, 968-го отдельного батальона связи и других частей армии.
     26 августа 1943 г. старшего лейтенанта М. Дьякова на посту командира 60-й штрафной роты сменил старший лейтенант Денис Белим. Роту использовали для боя в последний день Ельнинско-Дорогобужской наступательной операции 7 сентября. Наступая в районе сел Суглица и Юшково, рота потеряла убитыми и ранеными 42 человека. Пал в бою и только что назначенный командиром старший лейтенант Белим. 10 человек, проявивших у Юшкова особое мужество, были досрочно откомандированы в 159-ю стрелковую дивизию, а двое – в 3-ю инженерно-саперную бригаду.
     7 сентября, в день того памятного боя, роту принял капитан Иван Дедяев. Уже под его командованием штрафники освобождали от врага деревню Боброво, потеряв убитыми еще 28 и ранеными 78 человек.
     В начале ноября 1943 г. 68-ю армию расформировали и 60-я штрафная рота была передана в состав прославившейся еще при обороне Москвы 5-й армии. При сохранении прежнего постоянного ядра ее переформировали в 128-ю отдельную армейскую штрафную роту.
     Перед новым, 1943 годом, 31 декабря, капитан И.М. Дедяев передал роту старшему лейтенанту Александру Королеву. В новогоднюю ночь едва успевшего осмотреться ротного ждала неприятность: пост заградотряда 5-й армии, с которым штрафники столкнулись впервые, задержал вне расположения роты 9 красноармейцев переменного состава и, как поступал всегда, сопроводил их для разбирательства в
     203-й армейский запасный стрелковый полк.
     Почти во всех фильмах, посвященных штрафникам, авторы сценариев и режиссеры на каком-то этапе сводят их с заградотрядом. Причем заградотрядчики красуются чуть ли не в парадной форме, в фуражках другого ведомства с синим верхом, с новенькими ППШ и непременно со станковым пулеметом. Они демонстративно занимают позицию за спинами штрафников, чтобы огнем не допустить их отступления в случае неудачной атаки. Это вымысел.
     Еще до приказа НКО СССР № 227, в первые месяцы войны командиры и политработники по своей инициативе, начали создавать подразделения, призванные и способные своей решительностью, а то и участием в том же бою остановить отступающих, образумить, вновь сплотить в команду, организованную и управляемую группу. Они, эти подразделения, узаконенные еще в сентябре 1941 г. Верховным Командованием, и стали прообразом заградительных отрядов.
     Позднее, когда в армиях по приказу № 227 сформировали заградотряды, как отдельные воинские части, подчиненные военному совету, похожие по задачам подразделения в дивизиях стали называть заградительными батальонами. Они в зависимости от обстановки на фронтах то упразднялись, то возрождались. Если переданная в состав дивизии штрафная рота, дрогнув в бою, и могла столкнуться при отступлении, бегстве с каким-то заграждением, то именно с этим батальоном. Синих фуражек в нем никто не имел и не носил. Те же ушанки, ватники, те же пилотки, что у штрафников.
     Ни один красноармеец переменного состава 1-й, 60-й, 128-й штрафной роты от огня своих не погиб. И над его головой никто никогда для острастки не стрелял. Заградотрядчики, как представители внутриармейской структуры, сами были изрядно обожжены огнем и знали: в бою случается всякое, человек есть человек и перед лицом смертельной опасности его важно поддержать примером хладнокровия и стойкости. Потери в заградотрядах любой принадлежности тоже были серьезными.
     10 января 1944 г., спустя чуть больше недели после назначения командиром роты, старший лейтенант Королев и командир взвода лейтенант А.Х. Тетяник были ранены в бою. Вместе с ними получили ранения 93 штрафника, 35 погибли.
     Уже который по счету командир роты лейтенант Александр Миронов был ранен через две недели. В февральских боях под Гжатском – с 4 по 10-е – 128-я штрафная рота потеряла практически весь переменный состав: 54 человека погибли, 193 попали в медсанбаты и госпиталь с ранениями. В те дни роту принял старший лейтенант Василий Буссов. Раненного 28 февраля Буссова сменил старший лейтенант И.Я. Корнеев. Получив ранение 20 марта, он уступил командирский пост старшему лейтенанту В.А. Агееву. Агеева увезли в медсанбат дивизии 10 апреля. В тот же день роту возглавил старший лейтенант К.П. Соловьев…
     Только перечень имен. А разве за ним не ощущается напряжение боев? Разве не рождает он мыслей о том, что штрафникам действительно поручали самые трудные и самые опасные задачи, как это и предписывалось приказом НКО СССР № 227?
     Перед Смоленской наступательной операцией отдел кадров армии отозвал старшего лейтенанта Константина Соловьева в свое распоряжение. 128-ю штрафную роту принял гвардии капитан Иван Матета. Под его командованием штрафники вели бои у сел Поднивье, Старина, Обухово. Потери были сравнительно небольшими. А вот уже в Литве, в районе Каунаса, где рота в числе многих других частей прорывала оборону противника, успех был оплачен кровью в полной мере: 29 павших и 54 раненых. Спустя пять дней в бою за Запашки и Сервиды рота понесла новые потери: 20 убитых, 24 раненых.
     18 августа 1944 г. 128-я штрафная рота с определенной торжественностью отправила в 346-й стрелковый полк сразу 97 красноармейцев и сержантов, отбывших срок наказания. И приняла из 203-го АЗСП уже без торжеств ровно 100 новых штрафников.
     Пожалуй, самое время сказать: а кто же они, штрафники? Те, кто проявил трусость, неустойчивость в бою, уже составляли их меньшую часть. Приказом НКО СССР № 413 от 21 августа 1943 г. командирам полков действующей армии и командирам дивизий в военных округах и на недействующих фронтах было разрешено своей властью направлять в штрафные роты самовольщиков, дезертиров, тех, кто проявлял неисполнительность, промотал имущество, грубо нарушил правила караульной службы.
     

     Штрафные роты имеют целью дать возможность рядовым бойцам и младшим командирам всех родов войск, провинившимся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, кровью искупить свою вину перед Родиной отважной борьбой с врагом на трудном участке боевых действий.
     (Из Положения о штрафных ротах действующей армии).
     

     На три месяца в 128-ю штрафную роту угодил, к примеру, курсант военной авиационной школы летчиков, проучившийся уже более года и все это время обворовывавший подразделение и сослуживцев. В приказе начальника школы сказано, что он, как показало дознание, похищал часы, утепленные куртки, шинели, гимнастерки, продавал все это, а вырученные деньги проигрывал в карты.
     Неиссякаемым потоком в штрафные роты направлялись те, кто при отступлении Красной Армии в первые недели и месяцы войны дезертировал и осел на оккупированной противником территории, а также частично — освобожденные из вражеского плена.
     Если отставший от армии при сомнительных обстоятельствах не предпринимал попыток выхода к своим, но и с оккупационными властями не сотрудничал, то он направлялся в штрафную роту на один месяц. Служившие при немцах старостами, полицаями получали два месяца. А служившие в немецкой армии или в так называемой Российской освободительной армии (РОА), у предателя Власова – три. Судьбу их определяли в армейском запасном стрелковом полку в соответствии с приказом НКО.
     Был случай, когда после соответствующей проверки в 128-ю отдельную штрафную роту направили сразу 94 бывших власовца. Отвоевали они, как и все иные категории проштрафившихся: кто-то искупил вину кровью, кто-то — смертью, а кому повезло – полным отбытием срока. Освобожденные досрочно из такого контингента мне не встречались.
     Крайне редко в штрафные роты попадали осужденные из мест лишения свободы. 128-я рота принимала таких лишь однажды – 17 человек, присланных через дальневосточные военкоматы. Удивляться этому не приходится. Еще в 1941 г. указами Президиума Верховного Совета СССР от 12 июля, 10 августа и 24 ноября из мест лишения свободы в войска были направлены более 750 тысяч человек, совершивших перед войной нетяжкие преступления и годных к службе. В начале 1942 г. были освобождены для армии еще 157 тысяч человек. Все они воевали в составе обычных частей, штрафных еще не было. И если какая-то доля этих людей, как убеждают архивы, позднее в штрафники попадали, то уже за деяния на фронте.
     Совершивших тяжкие преступления, и в их числе так называемые контрреволюционные, направлять в армию запрещалось. К ним нельзя было применять предусмотренную УК РСФСР от 1926 г. отсрочку исполнения приговора до окончания боевых действий.
     Видимо, в единичных случаях, в результате каких-то судебных ошибок отдельные лица, осужденные за бандитизм, разбой, грабежи, воры-рецидивисты в штрафные роты все же попадали. Иначе чем объяснить приказ № 004/0073/006/23 от 26 января 1944 г., подписанный заместителем наркома обороны СССР А.М. Василевским, наркомом внутренних дел СССР Л.П. Берией, наркомом юстиции СССР Н.М. Рычковым и прокурором СССР К.П. Горшениным, который обязывал судебные органы и органы формирования и укомплектования войск такие случаи полностью исключить.
     Никто из осужденных, разумеется, не мог быть направлен в штрафную часть в добровольном порядке.
     Конечно, некоторые красноармейцы, угодившие в штрафники, вызывают сочувствие. В 128-й штрафной роте, к примеру, отбывал месячное наказание немолодой уже боец, во время дежурства которого пропала пара обозных лошадей. Не доглядел…
     Случались в весьма динамичной жизни роты и казусы, затрагивающие судьбы людей. В 203-м АЗСП по ошибке включили в одну из групп штрафников красноармейца Бабаева Курбандурды, за которым никаких проступков не числилось. Направили вдогонку предписание с разъяснением. Командир роты решил все же оставить бойца в роте, переведя его в постоянный состав на вакантное место санитара.
     Как-то ошиблись и в самой роте, представив военному совету армии к досрочному освобождению одного из штрафников, как получившего ранение. А в полку уполномоченный ОКР «Смерш» этого ранения не обнаружил и через командира вернул бойца отбывать положенное до конца.
     В штрафной роте взаимоотношения регламентировались общевоинскими уставами Красной Армии. Рядовые бойцы переменного состава обращались к непосредственному начальнику – командиру отделения, такому же штрафнику, со словом «товарищ» и в случае нерадивости могли получить от него взыскание. Товарищем, а не «гражданином», как это показано в одном из телефильмов, называли они и командира – офицера.
     Командир штрафной роты в полном объеме использовал дисциплинарные права комдива. Бывало, наказывал провинившихся взводных домашним арестом. Не забывал поощрять за старание. Старшине роты, к примеру, в связи с его пятидесятилетием в самый разгар боев был предоставлен отпуск с выездом на родину сроком на 45 суток. С волнением воспринимаются первомайские приказы по роте, в которых усердие многих штрафников отмечалось благодарностью.
     Штрафная рота, как часть армейского подчинения, подчас лучше линейных рот оснащалась оружием, обеспечивалась продовольствием и фуражом.
     Войну с фашистской Германией 128-я штрафная рота завершала в Восточной Пруссии. Бои там были ожесточенными. В одном из них – за местечко Плиссен — одной пулеметной очередью были сражены командир роты майор Рамазан Темиров, уроженец Северо-Осетинской АССР, и агитатор роты капитан Павел Смирнягин, единственный на тот момент ротный политработник, призванный из Новосибирской области. Они с воинскими почестями были погребены юго-западнее Плиссена на местном кладбище.
     Последние потери в Прибалтике рота понесла 14 апреля 1945 г. у д. Кобнайтен: 8 погибших и 56 раненых.
     А дальше 5-я армия под командованием Н.И. Крылова, будущего Маршала Советского Союза, и в ее составе 128-я штрафная рота отправились на Дальний Восток – бить японцев. Никаких потерь в Харбинско-Гиринской наступательной операции рота не понесла, если не считать заболевшего еще в пути и оставленного на станции Минино Красноярской железной дороги трофейного мерина по кличке Орлик. В Приморье штрафрота располагалась в окрестностях райцентра Черниговка, затем — в Гродекове Спасского района. Там ротой командовал старший лейтенант С.А. Кудрявцев, потом — старший лейтенант В.И. Брыков.
     О том, что в штрафных частях народец собирался лихой, непредсказуемый в поведении, склонный к эксцессам, свидетельствует такой факт: уже немногочисленные, завершающие пребывание в 128-й штрафной роте бойцы-переменники успели-таки учинить какой-то дебош в Градекове. Четверо были задержаны местной милицией и попали под следствие. Старший лейтенант В. Брыков был вынужден одним из своих последних приказов исключить их из списков роты и снять со всех видов довольствия. Вот в этой связи и думаешь: если вина подследственных будет установлена, искупить ее по-фронтовому, без судимости уже не удастся. Штрафные роты как искупительный институт уходили в историю.
     Василию Ивановичу Брыкову и было суждено на основании директивы штаба 5-й армии за № 0238 от 28 октября 1945 г. роту расфомировать. Последними ее оставили уже упоминавшийся в этих заметках старший лейтенант медицинской службы Василий Клюев (только он, фельдшер, ветеран части, к тому времени имел право называть себя сталинградцем) и завделопроизводством – казначей старший лейтенант интендантской службы Филипп Нестеров. Архив и ротную печать у Нестерова, между прочим, приняли лишь после того, как он из собственного кармана возместил стоимость каким-то образом утерянной фуражной тары.
     Если же говорить о серьезном, то с августа 1942 г. по октябрь 1945 г. через 1-ю, 60-ю, 128-ю штрафную роту, документация которой составляет одно архивное дело, прошли 3.348 штрафников. 796 из них погибли за Родину, 1.929 получили ранения, 117 были освобождены по истечении установленного приказом срока, а 457 – досрочно. И только совсем небольшая часть, около
     1 процента, отстала на маршах, дезертировала, попала к противнику в плен, пропала без вести.
     Всего в роте в разное время служили 62 офицера. Из них 16 погибли, 17 получили ранения (трое из раненых были позднее убиты). Многие удостоились наград. Орденом Отечественной войны I степени были отмечены капитан И. Матета, старший лейтенант Л. Любченко, лейтенанты Т. Болдырев, А. Лобов, А. Макарьев; Отечественной войны II степени – старший лейтенант И. Данилин, лейтенанты А. Макарьев, И. Морозов; Красной Звезды – старший лейтенант И. Данилин, капитан И. Лев, старшие лейтенанты Л. Любченко, П. Ананьев (оперуполномоченный ОКР «Смерш» при 128-й роте), младший лейтенант И. Морозов, капитаны Р. Темиров и П. Смирнягин. Как видим, некоторые офицеры награждались орденами не раз.
     Орденов Красной Звезды, Славы III степени, медалей «За отвагу» и «За боевые заслуги» удостоились также 43 красноармейца и сержанта переменного состава. Награждали штрафников не очень щедро, но все же награждали.
     В числе тех немногих, кто вернулся в родной полк из штрафной роты с наградой, были красноармейцы Петр Земкин (или Зенкин), Виктор Рогуленко, Артем Таджуманов, Михаил Галуза, Илья Дранишев. Посмертно были удостоены орденов пулеметчик Петр Логванев, автоматчик Василий Сердюк.
     И последнее. Штрафные роты представляли собой отдельные воинские части со всеми присущими им атрибутами, обособленные войсковые хозяйства. Благодаря этому статусу все они вошли в Перечень № 33 стрелковых частей и подразделений (отдельных батальонов, рот и отрядов) действующей армии, составленный Генеральным штабом после войны. Рота, о которой речь, числится в нем многократно: как 1-я отдельная штрафная рота 57-й армии (1942 г.), как 60-я отдельная штрафная рота (1942 — 1943 гг.) и, наконец, как 128-я отдельная штрафная рота 5-й армии (1943 —1945 гг.). В действительности это была одна и та же рота. Менялись лишь номер, печать, подчиненность и полевой адрес.
     Таким вот сложился основанный на документах рассказ об одной из штрафных рот, которая мало чем отличалась от других штрафных частей, созданных в соответствии с памятным всем фронтовикам приказом наркома обороны СССР
     № 227 «Ни шагу назад!». Может, не для каждого читателя он интересен, но любому, думается, позволит мысленно сравнить прочитанное с тем, что в художественной форме ему предлагали принять на веру вызвавшие в обществе дискуссии телесериалы.