Рахівське регіональне відділення громадської організації "Пошук"

Четыре тысячи фашистов навсегда остались лежать на отрогах Яблоновского перевала, многие тысячи сдались в плен.

В общем, на легкую победу в боях за Керешмезе никто из нас не рассчитывал. Мы знали, что такое Керешмезский укрепрайон.

Мощная оборонительная линия, возведенная еще до второй мировой войны, была укреплена дополнительно и названа фашистами «линией Арпад». Она состояла из сотен дотов и дзотов. Многие из них были расположены в скалах и имели по нескольку амбразур для орудий, пулеметов и противотанковых ружей. Все доты и дзоты связаны системой организованного огня.

Сильнее всего фашисты укрепили правый фланг, где проходили шоссейная и железная дороги. Основной горный переход через Керешмезе они перекрыли тремя долговременными узлами обороны. Населенный пункт Керешмезе (Ясино) был, по существу, превращен в настоящую горную крепость. За четырехкилометровой полосой предполья притаились доты, врезанные в скалы, и дзоты, замаскированные среди домов города. Всюду — траншеи, бетонированные стрелковые ячейки, минные поля и проволочные заграждения.

Танкоопасные направления враг перекрыл противотанковыми рвами, рядами надолбов.

Со скатов Яблоновского перевала мы хорошо видели подступы к укрепленному району. Всюду, насколько хватало глаз, тянулись гранитные надолбы. Они, как зубья дракона, вставали на пути. Ясно, что с ходу такой орешек не разгрызешь.

К городу фашисты стянули крупные силы пехоты, которая укрылась от авиационных и артиллерийских налетов в пещерных убежищах. На подступах к Керешмезе и в самом городе, как потом выяснилось, имелись 36 железобетонных убежищ, 32 дзота и дота, 53 пулеметные площадки, 20 артиллерийских и минометных батарей, 1900 погонных метров надолбов, 8 тысяч метров траншей, 12 километров колючей проволоки, по которой был пропущен ток напряжением в 3 тысячи вольт. [203]

Поняв, что с ходу такой крепкий орешек не разгрызешь, генерал Гастилович приказал усилить разведку, особенно на флангах, принять все меры, чтобы найти обходы и незанятые противником промежутки. В тыл врага направили отдельные разведдозоры, разведгруппы. Забегая вперед, скажу, что операцию по преодолению Керешмезского укрепрайона мы выиграли главным образом благодаря хорошо организованной разведке. Именно она в мощной обороне противника нащупала слабые звенья, неукрепленные промежутки. Это открывало перед нашими войсками широкую возможность для маневра и просачивания в тыл врага. Отсутствие у гитлеровцев сплошной обороны, наличие разрывов между узлами сопротивления создавали условия для активных действий наших войск мелкими группами с незначительным артиллерийским и инженерным усилением.

Мне пришлось несколько раз принимать участие в атаках на этот укрепрайон. Поэтому я лично убедился, насколько оправдывает себя умный, продуманный маневр, обход, внезапность. Остановлюсь подробнее на бое за Керешмезе.

Командир 8-й стрелковой дивизии полковник Угрюмов вначале решил овладеть Керешмезе лобовой атакой, наступая по основной дороге. Но из этого ничего не вышло. Гитлеровцы пристреляли каждую извилину на дороге Ворохта — Керешмезе, каждую точку в теснинах и на высотах. Огонь противника не давал нам поднять головы. Гитлеровцы расстреливали каждую одиночную машину, повозку, а минометный огонь они открывали не только по группам, но и по одиночным бойцам. Поэтому две атаки, предпринятые в лоб, захлебнулись.

Всем стало ясно, что овладеть Керешмезе ударом в лоб невозможно.

Вечером в блиндаже над картой склонились Гастилович, Угрюмов, начальники штабов корпуса и 8-й дивизии. Карандаш комкора, описав крутую дугу, скользнул к Керешмезе с тыла.

— Только так, — сказал Гастилович, подняв глаза на Угрюмова. — Загнешь петельку по бездорожью и ударишь в тыл. Пройдешь?

Угрюмов посмотрел на карандашную линию — тонкая черта пересекала труднопроходимые хребты, покрытые густым лесом. Помолчал и сказал решительно: [204]

— Пройдем!

Через несколько часов началась перегруппировка частей 8-й дивизии. Ведь основные усилия теперь сосредоточивались на ее правом фланге. Перегруппировка проходила скрытно, ночью, при строгой маскировке. Чтобы ввести противника в заблуждение, в районе Керешмезе сохранялся прежний режим огня, движения войск и автомашин, переговоров по радио. Полки дивизии быстро и скрытно сосредоточились в горах и лесах северо-западнее города. Противник ничего не заметил.

Подтянув артиллерию и боеприпасы, дивизия внезапно, словно снег на голову, свалилась на главную дорогу Рахов — Керешмезе и оседлала ее. Над группировкой фашистских войск, оборонявших Керешмезе, нависла угроза окружения. Гитлеровцы поспешно отступили, оставив укрепрайон, и заняли оборону на промежуточном рубеже. Благодаря мужеству и мастерству наших воинов замок с «дверей» в Венгерскую долину был сорван.

Немалая заслуга в этом принадлежала командиру корпуса генералу А. И. Гастиловичу. В очень сложных условиях он оперативно руководил войсками, принимал смелые решения, уверенно использовал маневр. Комкор стал настоящим генералом-фронтовиком, зрелым военачальником.

Много героических подвигов совершили бойцы и командиры в боях за укрепленный район Керешмезе. Расскажу только о командире нештатного взвода разведки старшем сержанте Юсупове. О храбрости и находчивости его ходили легенды. Мне довелось несколько раз беседовать с Юсуповым. И должен сказать, что воин этот действительно был разведчиком экстра-класса. Человек как человек. Внешне — обыкновенный: плотный, широколицый, курносый. С виду даже робкий, неповоротливый. Начнет что-нибудь рассказывать — теряется. Только вот глаза выдавали прирожденного разведчика — недремлющие, настороженные. И тело напряжено, как струна.

Помню, во время беседы с ним я часто ловил себя на мысли: вот треснет сейчас у меня под ногой сухая веточка, и Юсупов исчезнет, растворится в кустарнике, как будто его и не было тут вовсе.

Разведчики в шутку называли Юсупова «человеком-невидимкой». Ужом среди бела дня пробирался он в самое сердце Керешмезского укрепрайона, зарывался в каменную [205] россыпь и часами недвижимо лежал, подмечал все, что делалось вокруг, запоминал. Он уходил так же тихо, как и появлялся. И только однажды не выдержал. Место засады выбрал у штабного блиндажа: ждал, не выйдет ли кто. Но фашисты были осторожны. Тогда, уже перед утром, разведчик опустил в трубу штабного блиндажа связку гранат. Знатный переполох поднялся у гитлеровцев! Они оцепили все вокруг. Казалось, ящерице — и той не уйти. А Юсупов выбрался.

Талантливый разведчик со своей группой приносил ценнейшие сведения. Это они подсчитали количество дотов и дзотов на своем участке, точно нанесли их на карту. Уже после взятия города Керешмезе офицеры из штаба фронта, не поверив в точность ранее сообщенных им сведений, вновь пересчитали доты и дзоты. И число совпало. Это Юсупов с группой разведчиков обнаружил обход на одном из участков обороны противника и в самый решающий момент провел там батальон майора Киречка в тыл фашистам.

За Керешмезе Юсупова наградили боевым орденом.

Братская встреча

В конце сентября в Карпатах начались сильные дожди. Вступила в свои права осень. Надо было спешить с наступлением, тем более что командующий фронтом уже определил дальнейшие задачи корпуса. Нам приказано было наступать в направлении Рахов, Сигет и в последующем на Мукачево, т. е. повернуть на юго-запад. Для выполнения этой задачи необходимо прежде всего прорвать вторую полосу обороны Керешмезского укрепленного района. Она проходила по линии командных высот, полукругом окаймлявших Керешмезе с запада и юга. «Замок» мы сорвали, теперь нужно было открыть «дверь» в Венгерскую долину.

2 октября части корпуса перешли в наступление. 10-я пехотная дивизия и 1-я горнострелковая бригада врага оборонялись с отчаянием обреченных. Пленные говорили, что отряды прикрытия расстреливают всех, кто оставляет свои позиции.

8 октября, подтянув 24-ю пехотную дивизию, противник пытался охватить правый фланг корпуса. Это ему частично удалось. У нас, особенно в 8-й дивизии, сложилась трудная обстановка. Однако полковник Угрюмов своевременно осуществил маневр частью сил на угрожаемое направление. Посадив на автомобили несколько усиленных стрелковых рот, он перебросил их на правый фланг. Заняв господствующие высоты, роты отразили контратаки превосходящих сил противника. Три дня шли здесь бои. Врагу не удалось продвинуться ни на метр. Измотав и обескровив его, корпус пробил брешь во второй полосе [207] обороны. Понеся большие потери, противник начал отходить.

Заняв горные окрестности у Керешмезе, части корпуса двинулись по долине реки Тисса на юг. У города Рахов опять встретили сильное сопротивление. Но соединение обошло город. Это был новый, смелый маневр через горный хребет. 16 октября гитлеровцы были выбиты из Рахова и стали откатываться на юго-запад. 18 октября, преследуя врага, наши части взяли румынский город Сигет в Северной Трансильвании. Не увенчались успехами попытки противника закрепиться на западном берегу реки Терешва. 23 октября части корпуса овладели Хусте и 25 октября вышли на Венгерскую равнину. Карпаты остались позади, но борьба за них еще продолжалась. 1-я гвардейская и 18-я армии еще вели упорные бои — севернее нас, на перевалах. Командующий фронтом, подчинив нам 237-ю стрелковую дивизию, поставил корпусу задачу осуществить бросок главными силами на Мукачево и далее на Чоп. Вспомогательный удар наносили на Ужгород — навстречу войскам 18-й армии.

Трудно описать тот восторг, ту радость, с какими встречали нас в городах и селах Закарпатья. На улицах звенел девичий смех, звучала русская и украинская речь. Усталых солдат в ротных маршевых колоннах засыпали осенними цветами. Женщины выносили в широкогорлых кринках холодное молоко, девушки подавали на чистых рушниках фрукты и расписные чашки с вином...

..Я помню митинг в осеннем Рахове, площадь, покрытую желтыми опавшими листьями. На стенах домов свежие выщербины от пуль и осколков — несколько часов назад здесь еще кипел бой и площадь была пуста. А сейчас она была запружена людьми. Мелькали потрепанные кепки рабочих и ремесленников, старомодные котелки интеллигентов, черные клобуки священников. Затейливым узором и неожиданными красками поражала глаз расшитая одежда горцев — гуцулов.

Люди теснились у наспех сколоченной, обтянутой красным кумачом трибуны. Выступал начальник политотдела 18-й армии Леонид Ильич Брежнев. Он рассказывал о положении на фронтах, о том, как под мощными ударами Советской Армии беспорядочно откатываются на запад гитлеровские войска.

И когда Леонид Ильич закончил выступление, сотни рук взметнулись над площадью, оглашая округу аплодисментами.

Затем на трибуну один за другим стали подниматься те, кто, может быть, за всю свою прежнюю жизнь ни разу не открывал рта, чтобы высказать то, что рвалось из души. Это был необычный митинг. Люди выступали коротко, но все сказанное шло от чистого сердца.

— Спасибо, — звучало над площадью.

— Дякуемо...

— С русскими братьями — на века, на века вместе!

Митинг кончился. До поздней ночи продолжалось народное гулянье.

                                                                                                         Демин